Псих

Моя первая встреча с психиатром произошла в военкомате, на медкомиссии.

Я зашёл в кабинет. За столом сидел плюгавенький румяный старичок.
— Присаживайтесь, милости просим, — ласково пригласил он. Я сел.
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.
— Жалобы есть?
— Нет.
— Куда поступать думаете?
— В Строгановку.
— Художником хотите быть?
— Ну да…












Старичок что–то записал на бумажке. Я вытянул шею, но не разглядел.
— Жалобы есть? — спросил старичок.
"У, маразматик, спрашивал уже", — подумал я.
— Нет.
— А поступать куда думаете?
— В Строгановку.

Я заподозрил неладное…
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.
— Жалобы есть?
— Нет.

"Проверяет, гад. Ждёт, что я ему сейчас в бубен засвечу… А может, засветить? Типа, буйный, психопат? Тогда и в армию не возьмут", — вихрем пронеслось в моей голове.
— А быть–то кем хотите?
— Художником…

"Не, сейчас опасно припадок устраивать. Ещё напишут какую–нибудь крутую статью, потом будешь всю жизнь невыездной, и права на машину не получишь… Сначала проконсультироваться надо. Вон, Саня, две недели в дурке, и теперь ему всё можно. Только в армии служить нельзя, и машинистом паровоза работать. А нафиг он сдался, этот паровоз? Да и армия…"
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.

Конструктивный диалог продолжался уже минут пятнадцать. Я развлекался тем, что пытался угадать следующий вопрос старичка. Не угадал ни разу.
— Ну ладно, свободен. Следующий! — неожиданно выдал доктор. Я покинул кабинет.

С тех пор много воды утекло, и всё это время меня мучил вопрос — что это было? И вот на днях я узнал правду.

Недавно я оказался в одной компании, где познакомился с обаятельной молодой девушкой, по профессии оказавшейся психиатром. Она развлекала коллектив рассказами про свой производственный процесс. Это было волшебно. Под конец вечера я набрался храбрости, рассказал приведённую выше историю, и спросил:
— А вот скажи, это у вас, психиатров, приём такой профессиональный — типа, провоцируете людей, чтобы выяснить — нормальный он человек, или псих, да?
— Девушка–психиатр смачно затянулась сигаретой, затушила её в пепельнице, и сказала:
— Да какой, нахрен, приём… Ебанутый он на всю голову.

А ведь я смутно это подозревал