Про пиратку

На стекле черной масляной краской был нарисован "веселый роджер". По рисунку можно было предположить, что его рисовал либо ребенок, либо абсолютно криворукий взрослый человек.

Петр Григорьевич перевел взгляд с окна на пластмассовый меч, упиравшийся ему в живот. Петр Григорьевич совершенно потерял счет времени и не мог точно сказать, как долго этот предмет затрудняет ему пищеварение.
- Я - пилат! Сдавайся! - Произнесло существо, держащее меч.
Вопрос о происхождении картинки на стекле был снят. Маленькая девочка в тельняшке, с черной тряпкой, обвязывающей правый глаз, смотрела на Петра Григорьевича снизу вверх и злобно скалилась.
- Я всполола тебе кишки! Сдавайся! - Продолжала картавить девочка.
- Ну, без кишечника, я бы не смог сдаться. Я бы умер сразу. - Единственное, что смог возразить Петр Григорьевич. Этот ответ видимо обескуражил юную разбойницу, и она ослабила хватку.











- То есть, ты умил? И не отдашь мне своих сокловищ? - Нижняяя губа пиратки плавно отъехала вниз, а глаза моментально увлажнились.
Петр Григорьевич совершенно не умел обращаться с детьми, он прекрасно это знал. Дожив до сорока лет, он ни разу, за взрослую жизнь, не общался ни с кем моложе двадцати лет. И если бы не соседка Марина, попросившая приглядеть за ребенком, Петр Григорьевич возможно бы прожил жизнь, без подобных собеседников.
Вновь задумавшегося Петра Григорьевича, вернул к реальности дикий рёв, издаваемый девочкой.
- Хачууу саклооовииищааа! - Ревела девочка, бросив в сторону пластмассовый меч. Пиратские рейтузы вмиг превратились в стоптанные домашние чулки.
- Ну, что ты, Ладушка, успокойся... - Неуверенно произнес Петр Григорьевич, чем вызвал еще одну бурю эмоций.
- Я - не Ладушкааа! Я - Белая Госпожааа пилаатов! - Не унималась девочка.
Петру Григорьевичу было жалко себя. Чем он так провинился перед Высшими Силами, он не знал. Петр Григорьевич не так часто слышал детский плач, но теперь был уверен, что ничего хуже этого быть не может.
- Ладушка... То есть, Белая Госпожа пиратов, какие сокровища ты хотела у меня забрать? - Вдруг нашелся Петр Григорьевич.
- Сакловища затонувшего колабля. - Неожиданно успокоилась девочка. Вытерев длинным рукавом тельняшки слезы с миленького личика, она добавила: - Там должно быть два миллиона золотых монет...
- А два миллиона - это сколько? - Спросил Петр Григорьевич для подстрахрвки. Он был уверен, что даже с двумя миллионами золотых монет было бы не жалко расстаться, ради того, чтобы истерика не повторилась.
- Два миллиона - это довольно много! - Авторитетно заявила "Белая Госпожа". В добавок, она описала окружность двумя руками в воздухе, показывая насколько это много.
- Ну... Столько у меня нету, - огорчился Петр Григорьевич.
- А сколько есть? - Искорки забегали на еще влажных, но уже совсем не расстроенных глазках пиратки.
- Только вот столько, - произнес Петр Григорьевич, подошел к своему плащу, висящему в прихожей, и вынул из кармана горсть монеток разного достоинства. - Смотри, здесь и серебрянные и золотые, видишь?
Девочка подбежала к нему и застыла с открытым ротиком. Горсть "золотых и серебрянных" монет вызвала в ней такой прилив чувств, который вряд ли поддался бы точному описанию.
- Ух тыыыы! Настоящие сокловища! - Лада смотрела на мелочь завороженным взглядом.
- Держи, - протянул к ней свои ладони Петр Григорьевич, - это - тебе.
- Все эти сокловища тепель мои?! Чесна-чесна? - Она не могла поверить своему счастью.
- Конечно, твои. Целых два миллиона.
Оставшиеся полчаса до прихода Марины, Петр Григорьевич просидел на кухне. Лада сидела рядом на полу, и все это время завороженно перебирала монетки.
Ключ повернулся в замке, в корридоре показалась взмыленная Марина.
- Петр Григорьевич, ну как вы тут? Живы? От пиратки не пострадали? - Спросила она с порога.
- Конечно, нет. Я сразу нашел подход к вашей девочке. - Сказал он и двинулся к выходу.
- Куда же вы? Давайте что ли хоть чайку попьем! Вы меня так выручили! Вы не представляете, как я вам благодарна!
- Да что вы. Не стоит благодарности, - сказал он, стоя в дверях. - Ну, до свиданья.
- Но, как же вам удалось ее утихомирить?! - Спросила Марина вслед.
- Как, как. - Пробубнил Петр Григорьевич, заходя к себе в квартиру. - Всем вам, бабам, только одно и нужно... Как же все-таки хорошо, что я тогда не женился...