Надя

После окончания средней школы, сельская советская девчонка Надя, встала перед непростым выбором – кем быть? и каким быть? Похлопала своими длинными коровьими ресницами и решила уехать из отчего дома, чтобы покорить огромный и такой красивый город Львов.
Прибыла с маленьким чемоданчиком на перрон и прямиком с вокзала отправилась в отдел кадров телевизионного завода «Электрон»
В первую неделю Наденька ночевала у маминой подруги, а потом ей повезло – сняла комнату у хорошей и порядочной женщины и потекли ее славные трудовые будни и великие конвейерные свершения.

Надя никогда не пила и не курила, от работы не увиливала, в общественной жизни коллектива тоже принимала активное участие, за что вскоре и стала комсоргом цеха, а заодно и профоргом бригады.
За делами и заботами, незаметно минула пятилетка.
Потом еще одна.










Надины родители друг за другом умерли и в отчем доме остался жить ее старший брат со своей семьей, а вот у Нади на личном фронте все никак не клеилось. Не красавица, конечно, но и не урод какой, нормальная женщина с химической завивкой, но уж больно строгих правил, может это и отталкивало потенциальных заводских женихов.
Но жизнь шла вперед и как-то незаметно пролетела еще одна пятилетка трудовых подвигов и профессионального роста.
Наде уж было слегка за тридцать, но она все так же снимала комнату у той самой бабушки и все так же усердно работала на том самом конвейере. В очереди на квартиру, она, конечно тоже стояла, вот уже пятнадцать с гаком лет, но это был глухой номер. Очередь-то не льготная, а обычная, ведь Надя не мать героиня, не участник войны и не инвалид второй группы, так, что…
А в один прекрасный день в Надиной бригаде появился новый работник – я, так мы с ней и познакомились.
Наши рабочие места были рядом, так, что волей не волей, мы целыми днями болтали о разной ерунде. Руки-то были заняты конвейером, а разговорами мы занимали наши мозги, чтобы нудное рабочее время двигалось понезаметнее…
Первые полсмены мы думали над важным вопросом: – будет ли в этом году дождливое лето, или не так уж, чтобы очень? А всю вторую половину, Надя рассказывала, как ее брат на месте их маленького старого дома в селе, отгрохал новый, такой, ничего себе…
На работу Надя ходила, как на праздник. Всегда в каких-то умопомрачительных вареных юбках с белыми рюшами, дорогущих турецких кофтах и солнцезащитных очках, как у шпиона. Ей бедняге больше не на что было тратить свою зарплату и некуда наряжаться, кроме, как на любимую работу.
Как-то Надя явилась зареванная и с черной траурной ленточкой на рукаве. Умерла ее старенькая квартирная хозяйка. После похорон, в квартиру прибыли убитые горем родственники покойной и выставили Надины сумки на улицу. Но ей повезло - быстро сняла новую комнату у новой старушки и даже ближе к заводу, так, что теперь Надя как настоящая барыня, могла себе позволить просыпаться на смену на двадцать минут позже.
Прошло еще десять лет.
С тех пор я успел уже, хоть со скрипом, (за третий раз) но поступить в Питерский институт, закончить его, переехать в Москву и даже сменить несколько телеканалов.
И вот однажды я на два дня по делам прилетел в город детства и на людной улице, нос к носу столкнулся с Наденькой. С виду она не особо-то и изменилась, но вот глаза, глаза ее заметно постарели…
Она, как всегда была модно одета и как всегда улыбчива и приветлива.
Постояли мы с ней минуты три и говорить нам было особо не о чем.
В первую минуту, Надя поведала, что вторая ее квартирная хозяйка тоже умерла и теперь она живет у третьей. Завод, наш обанкротился, но удалось устроиться на другой.
Во вторую минуту, Надя грустно, но игриво расспрашивала – нет ли для нее в Москве хорошего жениха?
А в третью, она мельком пожаловалась, что ей уже который год не разрешают взять ребенка из детдома, ведь у нее нет своей жилплощади…

Спустя несколько лет, Надя, случайно нашла меня в Интернете и написала: -«Привет, как дела?»
Я ответил: - «Нормально, а у тебя?»

И с тех пор, два раза в году – на Новый год и в день Советской армии, Надя поздравляла меня залихватскими украинскими стихами, украшенными ажурными розочками.
Но недавно я вдруг обратил внимание на то, что она забросила компьютер и совсем перестала появляться в сети. Это показалось мне странным (а чем ей еще заниматься?)
Написал я раз, другой и наконец получил от нее ответ:

«Добрый день, пишет Вам Надина подруга – Ольга.
Вы, наверное не знаете, Надя, когда ей исполнилось 55 лет, вышла на пенсию, а через три месяца наглоталась таблеток и умерла.
Не захотела больше жить.
Но мы договорились и похоронили ее в родном селе и не за забором кладбища, а нормально, по-человечески.
Так, что не пишите ей больше.
Всего Вам хорошего…»

P.S.

Вот уже который день у меня из головы не выходит комсомолка Наденька с длинными коровьими ресницами.
В чем был смысл ее жизни? Ну, неужели же в том, чтобы пережить троих квартирных хозяек и привинтить пневмопистолетом два миллиона кинескопов к двум миллионам деревянных ящиков…?