Бухой

Серёгу Коновалова никогда не видели трезвым. Казалось, что он просыпался уже пьяным. У него даже кличка была Бухой. Серёга Бухой.
С утра он уже кружил по району в поиске – с кем, где, что, и за какие шиши выпить. И всегда находил. Попробуй найти денег на хлеб – так голодным и помрёшь, а вот на водку наскрести – никаких проблем. В общем, к обеду Серёга уже был навеселе, а к вечеру, если его не доволокут до дома, отдыхал где-нибудь под забором или на скамейке, если повезёт. Серые будни рядового алкаша.
В принципе, парень он был не вредный, поэтому жена его терпела долго. Но потом не выдержала, и уехала к родителям. Серёга сначала даже обрадовался – никто теперь пилить не будет, да и бухать можно дома, а не на улице. Дома удобнее и безопаснее. Быстренько пропил всё, что можно было пропить, отрастил бороду, в которой постоянно висели остатки закуски. Питался он теперь только тем, чем закусывал. Раньше жена хоть борща могла наварить, картохи пожарить. А сейчас готовить было некогда. То похмелиться надо, то уже не в состоянии готовить. Да и деньги переводить на жратву вместо водки – неоправданное расточительство.
За пару месяцев он опустился до того, что его начали избегать приятели-алкаши.
И тут приехала к нему из деревни мать, которую Серёга уже лет десять не видел. Привезла курицу, сало, сметану, лук-чеснок и прочие харчи. Увидала мамка, в каком безобразии живёт её кровинушка. Вставила сыну трындюлей, прибралась в квартире, сгребла Серёгу в охапку и поволокла на кодирование.








Как выяснилось, дело это плёвое – один сеанс, и ты уже не бухаешь, даже, если очень хочется. Потому что, сказал доктор, если выпьет он в период кодирования, то три дня поноса, и смерть. Или ноги отнимутся, и не сбегаешь больше в гастроном. Или вообще, забудешь, где этот гастроном находится, и зачем он нужен. Случаи, предупредил доктор, бывают разные. Называется «автобусная реакция». Или антабусная. Не важно. А важно то, что лучше не экспериментировать. Настращал доктор по полной, рассказал пару страшилок из медицинской практики. «Так что, выбор за вами, дорогой товарищ, или год трезвости, или инвалидная коляска, если выживете».
«Спасибо тебе, мама. Низкий тебе поклон» - только и сказал Серёга на пороге клиники. – «Как же я теперь жить буду?».
Но всё оказалось не так плохо. Через неделю уже все рефлексы алкоголика стёрлись, даже удивился, что пить не тянет. И пошло по наклонной – устроился сторожем на стоянку. Непьющий сторож на вес золота. Появились деньги. Приоделся в секонд-хэнде, бороду сбрил, в парикмахерскую сходил. Вспомнил, какой вкус у мороженого и кефира. Дальше – хуже. Прикупил телевизор и диван. Свободного времени стало больше. Апофеозом перемен стало то, что записался в библиотеку. Стал книги читать.
Друзей стал стороной обходить, дабы не искушаться. Хотя иногда добавлял им снисходительно мелочь на выпивку. По старой дружбе.
Был Серёга Бухой, стал Сергей Иванович трезвый. Пропал человек совсем. Выпал из общества.
Но бывало, с такой тоской и отчаянием смотрел, как бывшие компаньоны мечутся в поиске бухла. Всё-таки стаж алкоголика давал о себе знать. Не хватало романтики. Но сила воли и страх перед кровавым поносом всё же брали верх.
Говорят, видели его даже в обществе относительно приличных дам. Подтверждением сего факта служили наутюженные рубашки и запах одеколона не изо рта. Непьющий мужчина на вес золота.

- Куда это ты собрался? – жена упёрла руки в бока. – Опять к своим бухарикам?
Лёха укоризненно посмотрел на супругу.
- Лида, мне Серёга позвонил, попросил зайти. Помочь ему надо.
- Помочь бутылку распить?
- Да не пьёт он, ты же знаешь. Год уже как не пьёт.
- Это какой Серёга? Бухой, что ли?
- Да какой он теперь Бухой?
- Вот видишь, может же человек не пить. Ты спроси у него, как он бросил. Может, и ты…Ладно, к Серёге иди. Явишься пьяный – и тебя и Бухого твоего небухого с землёй сровняю.
У Лёхи аж дыхание перехватило, когда Сергей открыл ему дверь. В костюме, белой рубашке и в галстуке. В галстуке! Не иначе, без водки мозги совсем высохли.
- Ты чего это вырядился? Именинник, что ли? – поинтересовался Лёха.
- Точно ты подметил. День рождения у меня. Да ты заходи.
Они прошли на кухню, где их ждал накрытый стол. Сыр, колбаса. Огурцы солёные. Селёдка в кольцах лука. Грибы маринованные, миска с оливье. Сало с прорезью нарезано тоненькими пластиночками. Чёрный хлеб. Даже апельсин.
- Серый, ты бы предупредил, а то я без подарка.
- Не парься, садись.
Сергей достал из морозильника бутылку водки, покрытую инеем. Поставил рюмки.
От такой классики сервировки у Лёхи слюнки потекли.
- А ты же не пьёшь, - сказал Лёха.
- Пока ещё нет, - Сергей посмотрел на часы. – Наливай. Две наливай.
Лёха молча подчинился приказу.
Подняли рюмки. Сергей не сводил глаз с часов.
- Так, давай выпьем, - начал Сергей, - за родителей. Спасибо маме, что открыла мне глаза. Сейчас…не пей…сейчас..Раз, два, три!
Выпили. Сергей довольно крякнул и подцепил на вилку кусочек селёдки.
- Так что за праздник? – спросил Лёха.
- Что-что. Год прошёл, как я закодировался. Всё. Теперь можно. Вот, выпил, и живой. Значит, можно уже. Минута в минуту дождался. Знаешь, как я этого дня ждал? Это как будто мне ботинок весь год жал, а сейчас его снял. Или вот, когда домой бежишь, ссать хочешь, еле сдерживаешься, а потом, когда до унитаза добежал – фух, счастье какое. Вот и я целый год ссать хотел в ботинках на три размера меньше. И вот – дождался. - Так ты что, опять пить начал?
- Продолжил, - улыбнулся Сергей. – Давай, наливай ещё по одной, и на балкон – покурим.
Выпили, захватили сигареты и пошли курить.
Лёха, как только переступил порог балкона, онемел, окаменел, охренел, что твоя немая сцена в «Ревизоре».
Весь балкон был уставлен ящиками с водкой. Шесть ящиков, и ещё с десяток бутылок стояли на полу.
- Это…откуда? - задыхаясь от волнения, спросил Лёха.
- Откуда-откуда? Говорю же тебе – ждал этого дня. Готовился. Целый год покупал. Как лишняя копеечка появится – сразу в магазин. Дождались меня, голубушки. И я их дождался.
Когда покурили, Сергей взял две бутылки с собой.
- Сейчас в морозилочку положу.
Через час они уже горланили во всю глотку «Там, в степи глухой проживал Бухой» .
Жизнь наладилась. Жизнь вернулась в своё русло.