Тетя Валя

Я хочу рассказать про мою тетю. Тетю Валю.
Родом она из села Всехсвятского. Происхождение - крестьянско-мещанское. Очень забавная у меня тетя.
Если кто-нибудь спросит, о чем этот рассказ, то есть какая же, собственно говоря, глубокая идея прячется, задорно подмигивая Вечности, за «образом» тети Вали, я отвечу так: никакая там «идея» не прячется. Просто у меня есть замечательная тетя. А кроме того, мне кажется, что таких теть в России несколько миллионов. К тому же я думаю, что такие тети играют колоссальную так сказать, антропосферную и геополитическую, извините за выражения, роль в истории мой Родины и всего мира.
Но «идеи» никакой у меня нет.
«Идея» по-гречески, кстати, изначально значит видимость, внешний вид, наружность. А наружность у тети Вали очень хорошая. Короткие, крашенные хной волосы. Нос - жизнеутверждающим трюфелем, глаза - голубые, как небо Аустерлица. Любит носить физкультурный костюм и кроссовки. В торжественных случаях, не снимая костюм, кроссовки меняет на шпильки. Говорит громко, и всегда то, что думает.
















У тети Вали характер гладиатора. Против тигров, львов и крокодилов она может выходить не только без оружия, но вообще без всего. Или, например, без всего, но с японским веером. Для пикантности.
Однажды тетя Валя встречала свою подругу, тетю Машу, которая после двух лет работы за границей возвратилась в Москву. Дело было во Внуково.
Подруги облобызались, наняли рафик, погрузили туда коробки и баулы с нажитым тетей Машей добром и спокойненько уселись в машину.
Тут вдруг куда-то вышел шофер, и в рафике молниеносно оказались два так называемых лица кавказской национальности (тетя Валя, кстати, любит повторять, с присущим ей изяществом, что «лицам кавказской национальности» она неизменно предпочитает «жопы русской народности»). Так вот одно из этих лиц подсело к тете Вале и, приставив что-то острое к ее боку, сказало: «Крычат нэ надо, сыды тыха». Потом тетя Валя рассказывала об этом случае так:
- «Сыды», говорит, «тыха». Я прямо расстроилась... Ей богу! Это он мне-то! «Сыды»... Я ему говорю: «Ты сам, говорю, «сыды,» шкварка... Скатился с гор, колобок, понимаешь, катешок с глазами! «Тыха!» Тихо-то только мышка пукает, образина ты лесная. Я сейчас тебе спою романс «На холмах Грузии...», мумиЯ ты кусок». Высунулась я в окно и ка-а-ак заору. А орать я умею, ты же знаешь, это у меня с детства. Помню, родители уйдут на работу, а я сяду посреди комнаты на полу и ору. Просто так: приятно, в животе как-то так щекочет... Словно перышком. Ничего мне не надо: ни игрушек, ни конфет. Поорать бы - и все тебе. И подраться. Страшно я драться любила. Сидишь, бывало, в классе, на уроке. А впереди Колька Мудышкин. Фамилия такая, клянусь. Из купцов, Мудышкин. Ну, и фамилия, и сам он такой же. Голова круглая, как... черт его знает, как планета какая-то. И два уха торчат цвета майского заката. Смотрю я на эту голову, смотрю, креплюсь - креплюсь, а потом не выдержу и ка-а-ак «Родной речью» тресну!.. Зачем? Не знаю. Хочется - и все тут. Скандал, конечно, родителей вызывают. Отец выпорет. Он порет, а я опять же - ору, от души ору, прямо из желудка. Ну и вот. Открыла я окно, заорала на все Внуково. Смотрю, этого... обсоска с ножиком - как ветром сдуло. И второго тоже. И шофер входит, как ни в чем не бывало. Я к нему: что, говорю, сообщничек, попался? Сейчас ты нас бесплатно домой повезешь. А то я тебя сдам.
И довез. А куда ему деваться? Еще и вещи до квартиры донес. Он сначала не хотел нести, но потом я с ним поговорила, и он понес.
У тети Вали есть страсть ездить за границу. Но только задешево. Все эти поездки имеют странный, фантастический, я бы сказал, мистический характер. Например, поехала она в Испанию. Выбрала, конечно, самые дешевые апартаменты в каком-то городишке со странным названием. То ли Хирамама, то ли Бабахера, не помню. Летела, разумеется, чартером, опоздавшим на двое суток. Потом шесть часов на автобусе без кондиционера. Все как полагается. Добралась тетя Валя до этой Хренапапы, нашла апартаменты. Апартаменты оказались недостроенными, причем остался в них только один свободный номер с живописным видом на красную, как мавзолей, бетономешалку. Бетономешалка включалась в семь утра, а выключалась в девять вечера. Сразу за бетономешалкой начиналось кладбище. За кладбищем - небольшой завод по производству химических удобрений. Дальше, что называется, - «степь». Все это тете Вале очень понравилось. Особенно то, что остальные апартаменты были заняты русскими. Русские ворчали, что их поселили в такую дыру, но тетя Валя решила извлечь из поездки максимум удовольствия.
Во-первых, она заявила, что хочет устроить «банкет». У нее было две бутылки водки и банка икры, привезенные из Москвы. Зайдя в супермаркет, тетя Валя слегка расстроилась: цены ей не очень понравились. Не то, чтобы они были слишком уж высокие, просто она вообще не любит цены. Никакие. Такой уж у нее характер.
Тогда тетя Валя взяла большую хозяйственную сумку индийского производства, такую коричневую, с красным петухом, и пошла на кладбище.
Было рано, еще не забубнила бетономешалка. Кресты были глянцевыми от росы. На некоторых сидели зеленые ящерицы, повернув свои доисторические морды в сторону восходящего из склада химических удобрений буро-пепельного, словно опухшего с перепоя, солнца. Тетя Валя долго бродила среди крестов, пока наконец не набрела на грибы.
Вообще тетя Валя хорошо разбирается в грибах. Но эти грибы были ей неизвестны. Что-то вроде шампиньонов или трюфелей. Хотя трюфели, они подземные. Черт его знает. На поганки не похожи. Понюхала - пахнет странно, вроде как воблой. Или собакой. Но в целом ничего, терпимо.
Тетя Валя стала собирать грибы. Грибов было много. Особенно крупные росли прямо на могилах. Через полчаса она набрала полную сумку. Вернувшись в комнату, тетя Валя выработала план действий. Прежде всего: кормить своих соотечественников неизвестными грибами опасно. Надо было их проверить. На ком?
На рисепшене сидел портье (или сторож, бог его разберет). Звали его странно - Наполеон. Хороший улыбчивый парень, кубинский эмигрант. С тем - нехорошим - Наполеоном у него ничего общего не было, только, пожалуй, «трясущиеся жирные ляжки» (это, конечно, если верить Толстому, описавшему Бонапарта как больного одновременно и слабоумием, и целлюлитом). Этот кубинский Наполеон был, действительно, жирноват. Целыми днями он смотрел телевизор и пил пиво.
Тетя Валя решила так: надо угостить кубинского товарища грибом. Если Наполеону станет плохо, значит - и грибы плохие и для банкета не годятся. Риск, конечно, есть. Но кто не рискует, тот и банкетов не устраивает.
Тетя Валя вымочила несколько крупных грибов в соленой воде и мастерски поджарила их на растительном маслице. С лучком. И соль, и маслице, и лучок - все было свое, проверенное, с далекой милой Родины. Вид и запах у грибов был вполне аппетитный.
Потом тетя Валя выложила дымящуюся грибную массу на тарелку и пошла к Наполеону. Наполеон смотрел футбол и трескал баварское. Тетя Валя широко улыбнулась:
- Русо национале мням-мням.
Лицо ее изображало вкусовое наслаждение, близкие к обморочному.
Наполеон деловито взял тарелку, все очень быстро слопал и восхищенно заорал:
- Мучисимас грасиас! Перфекто! Маравийосо!
Тетя Валя смотрела на Наполеона внимательно, примерно как Сальери на Моцарта.
- Ну и ладненько, - сказала она. - Сразу не помер, как говорится, кеды не надул - уже хорошо. Я тебя, сынок, завтра проведаю. Ни пуха тебе ни пера, пивохлебушка. Футбол смотришь?
- Си, си, футбол! Барселона гана! Бива Барса!
- Ага. Ну я пошла. Тарелку-то отдай.
На следующий день утром тетя Валя проведала Наполеона. Тот смотрел баскетбол и дул туборг.
- А! - приветливо заорал кубинец, с интересом глядя в руки тети Вали. - Буэнос диас! Кэ таль?
- Жив, курилка? - подмигнула ему тетя Валя.
- Куррилка! - повторил Наполеон, расползаясь в улыбке. - Кэ эс эсто, куррилка?
- Это значит съедобные они, грибы-то, - заключила тетя Валя.
- Гррыбыта, - заворожено повторил Наполеон.
Он весь сиял от того, что говорит по-русски.
Через день тетя Валя устроила «банкет». Все были очень довольны. Принесли еще водки, хлеба, салями, пели «Степь да степь кругом». Пригласили Наполеона, который не принес ничего, но съел и выпил больше всех. Хотя, надо отметить, он имел на это некоторое право.
Полторы недели прошли как сон. Перед отъездом устроили отходную все с теми же грибами. А еще с апельсинами, которые тетя Валя нацыганила где-то километрах в десяти от города, «в степи». Сходила до рассвета и «назаревала», так сказать, апельсинчиков с плантации.
Из Испании тетя Валя привезла множество полезных трофеев. Во-первых, пять кило жареных грибов. Во-вторых, пять кило апельсинов. И в-третьих, десятикилограммовый мешок химических удобрений. «Брать» мешок пришлось ночью.
Рассказывать о тете Вале можно до бесконечности. Но, к сожалению, сейчас мне некогда: я должен ехать к тете Вале. Дело в том, что тетя Валя вчера завела себе пингвиненка. Пингвиненка зовут Кузя. У нее дома уже есть пять кошек, собака, две морские свинки, попугай и ежик. Со всеми зверями я уже знаком, а с Кузей еще нет. А это непорядок.
А о тете Вале, например, о том, как она однажды где-то под Надымом обезвредила двух опасных рецидивистов, я расскажу в другой раз.