Ужас в препараторской

Рыжий был легендой нашего этажа. Его ровесники уже заканчивали институт, кто женился, кто пробивал себе место поближе к городу... А Рыжий все шарахался по общаге, то там то здесь его лохматая голова с легкой картавостью изрекала то ленинские, то брежневские цитаты, препошлейшие анекдоты и похабные песенки.

Время от времени он опять восстанавливался, сдавал очередную сессию, а следующую, как правило, заваливал. И вновь шел на кафедру анатомии, работать санитаром. В описываемое мною время он в очередной раз отдыхал от учебы, причем с повышением - не простым санитаром, а препаратором. То есть изготавливал из бесхозных человеческих тел различные анатомические препараты - "все виды наглядных пособий, материалом для изготовления которых служат настоящие ткани, органы и части организма человека". Занимался он этим важным и очень нужным делом в маленькой каморке, гордо именуемой "препараторской".

В этот субботний полдень Рыжий появился в нашей комнате в довольно необычном состоянии. Он не был, как всегда, пошловат и развязан, не сорил похабными анекдотами и даже не пытался подначить кого-нибудь. Тихо бубнил под нос что-то наподобие:
- Во блин, вмазался... Какой хрен принес их на мою голову... Вот тебе на хер профориентация... Чтоб у нее все повылазило...

Надо отметить, что большинство слов я заменил на нормативную лексику, причем, подавляющее большинство. Всем стало интересно, первый задал вопрос Андрюха Жуков, он у нас был старшекурсником - 4 курс заканчивал, по сравнению со мной, первокурсником - "дед".

- Рыжий, во что опять влип?
- Да не влип, так, рвоту убрать надо, а я не могу, пробовал, пару раз самого вырвало...

У Рыжего было странное отношение к рвотным массам. Он мог без проблем извлечь и исследовать содержимое желудочно-кишечного тракта трупа. При этом мог жевать пирожок, пить из бутылки пиво. Но вид, а особенно запах свежих рвотных масс вызывал у него приступ рвоты.

Всем сразу стало интересно. Рыжий продолжил:
- Откуда я знал, что они все такие малахольные! Покажи им что-нибудь. Мне же препод сказал, ну я и показал!
- Какой препод, что показал? - это уже я проявил чудеса непонятливости.
- Да школьникам, они с училкой ихней приперлись, вот препод дежурный и сказал, чтобы я им че-нибудь показал.

Путем длительных расспросов удалось восстановить ход событий. В институт пришла группа старшеклассников во главе с классной дамой (а фигурка у нее ничего, я бы с ней... так прокомментировал Рыжий). Их долго водили по аудиториям, прочитали лекцию о благородном труде врача, а к финишу уболтали таки школяры дежурного преподавателя. Отвел он их в анатомический театр. И поручил Рыжему показать что-нибудь интересное.
- А че у меня интересного?! Открыл я кастрюлю, в которой кости отваривал.

Поясняю, что для того, чтобы приготовить костный препарат, чтобы мягкие ткани лучше отделялись от костных, части человеческих тел вываривают. Причем, в крепком солевом растворе. Примерно, как при приготовлении холодца.

- Ну это, перчатки, значит одел, сунул руку в кастрюлю, ну и достал что попалось...
Рыжий замолк, видимо вновь переживая неприятный момент.
- Так что достал-то? Андрюхин вопрос заставил Рыжего продолжить грустную повесть.
- Да че-че?! Голову! Я её за затылок уцепил, вынул из кастрюли, а он взял да плюхнулся обратно в кастрюлю. А скальп да все шкура с лица у меня осталась в руке. Я им и показал, что в руке осталось. А они...
- Сволочи, всю препараторскую заблевали!!! А классная ихняя, да еще две девки, так вообще грохнулись в обморок!

Тут мы, представив такую картину, зашлись смехом. Во прикол! А Рыжему нев кайф наше радостное настроение.
- Че ржете, гады! Мне и так от дежурного препода досталось, да теперь еще не знаю, ка блевотину убрать. Сам пытался - так не могу, обрыгался дважды!

Вдоволь насмеявшись, стали думать, как помочь дружбану. Выход нашел Анрюха:
- Ладно, Рыжий, пойдем перекурим на улицу, глядишь, что и придумаем!

Где доставал Рыжий хорошие сигареты, было загадкой. Но курил он только Мальборо и Винстон. И одевался всегда в "фирму", где и за что покупал - также было загадкой, ведь мы знали, что родители Рыжего живут в занюханной нанайской деревне, воспитывают еще семерых детей, что Рыжий сам им деньгами помогает.

Наслаждаясь вкусной Мальбориной (обычно курил Родопи, Опал или Яву), я вдруг остановил свой взгляд на нашей общаговской помойке. Славик, наш "штатный" общаговский бомжара, пожилой мужик лет 50, деловито копался в одном из железных контейнеров. Помойка эта считалась "блатной" среди местных бомжей. И как-то раз мы были свидетелями грандиозной "битвы" между Славиком и пришлым бомжом. "Болели" за Славика, и он не опозорился, с матом прогнал пришельца, накостыляв тому от души.

- Слышь, Рыжий, ты Славику пузырь подкинь, он тебе все сделает.
- Брателло! Ты гений! Держи еще сигарету! С этими словами Рыжий, вручив мне вторую мальборину, отправился к помойке. После недолгих переговоров Рыжий со Славиком потопали в сторону главного корпуса.

Рыжий, объяснив, где ведро, вода и швабра, вручил Славику пузырь водки. Он не стал заходить в препараторскую. Достав Мальборо, закурил, но не успел сделать и трех затяжек, как услыхал приглушенный дверью вопль Славика. Рыжий бросился к двери, но опережая его, навстречу уже несся край двери, оббитой толстым металлическим уголком. Столкновение живой и неживой материи привело к серьезным изменениям в сознании живой. Вернее, к потере сознания Рыжим...

Шурик Деркачев мерно шоркал метлой по неровному асфальту внутри двора главного корпуса мединститута. Он очередной раз сдавал отработки "через метлу". Он видел, как в подвал чрез черный ход вошли Рыжий со Славиком. А минут через 5 оттуда вышел, вернее, как пробка из бутылки, выскочил Славик. Крутанув несколько раз головой по сторонам, он, как ошпаренный, плюясь и матерясь, рванул в сторону ближайшей пятиэтажки.

Шурику стало интересно, что же произошло в подвале. Дверь была открыта, и он, войдя, увидел распростертое на полу тело Рыжего. Тело не подавало признаков жизни, видимо, вследствие здоровенной ссадины, пересекающей лоб Рыжего. Вытекающая из ссадины кровь густо залила один глаз, от чего лицо приобрело совершенно страшный вид.

Шурик был первокурсником, он не имел медицинской практики, он не знал, как оказывается первая медицинская помощь. Но он твердо знал, что раз человека убили, об этом надо позвонить. И рванул на вахту, где заикаясь, задыхаясь и от волнения матерясь, пытался вырвать трубку телефона у вахтерши, которая никак не давала ему позвонить.

Подошедший на шум завхоз Фокин (небольшого росточка мужичок с громоподобным голосом) рыкнул:
- Где, кого убили?
- Рыжего! В подвале!
- Пустым мешком по голове? Пошли! И стремительно, перепрыгивая через три ступеньки, полетел в подвал. Шурик едва успел за ним.
Рыжий лежал на прежнем месте. Кровь продолжала сочится из раны. Завхоз, мигом оценив ситуацию, распорядился:
- Стой здесь, никого не пускай, ничего не трогай! А сам поскакал наверх на вахту, вызывать скорую помощь.

Бомж Славик уже в третий раз рассказывал, как он, прежде чем начать убираться, решил поправить здоровье. Как спросил у Рыжего, где стакан. Рыжий сказал, что в столе, но сам в препараторскую заходить не стал. Как налил водки, как выпил и решил закусить тем, что в кастрюле.

- Ну это, я ее открыл, я как человек, ложку в столе взял, чтоб не руками, а там!!!
- Он на меня как посмотрит, а глаза у него белые, я аж чуть не упал, за кастрюлю схватился, а она опрокинулась, а оттуда 2 головы сваренные на пол, я как заору и побежал, вот пока до вас добежал, аж жуть.

Сержанту до жути хотелось набить морду этому охамевшему бомжаре, надо же, гадина, приперся под конец дежурства, но он не то что боялся, нет, наверное больше стеснялся молодого стажера, который, от усердия приоткрыв рот, что-то строчил в толстой тетрадке. И не хотелось ему никуда идти, мед институт, анатомка у них там. Но тут звонок. Из скорой. Поступил сигнал, травма черепа в мед институте. Пришлось идти...

Стажер Сергей Сидоркин заканчивал 2-й курс высшей школы милиции. Еще школьником он перечитал все детективы в местной библиотеке от Эдгара По до Льва Опалова с его майором Прониным. И вот, наконец, его первое дело. И не важно, что помогает он дежурить сержанту в общественном пункте охраны порядка. А главное, что вот сейчас, через несколько минут он окажется на месте преступления!!!

К приходу милиции Рыжий уже был приведен в сознание приехавшим фельдшером. Споро накладывая повязку, фельдшер деловито распоряжался:
- Рыжий, ты ничего, крепкий, счас менты подойдут, посмотрят пусть, тогда с нами поедешь, на станцию хошь, тебе шов наложат. А хочешь, в травмпункт... Тама Сергей Петровыч сёдня дежурит, у него рука легкая, шовчик тонкий, ровный выходит!

- Товарищ сержант, разрешите, я осмотрю место происшествия? Вопрос Сидоркина получил утвердительный ответ. И начинающий пинкертон открыл дверь препараторской. Тусклая лампочка осветила убогое помещение. На полу, в лужах рвотных масс, и какой-то жидкости валялась опрокинутая кастрюля. А вот и головы, первая, вот вторая...

Не думал Сергей Сидоркин, что его организм так предательски может подвести его. Что вид валяющихся на полу двух сваренных человеческих голов, одна из которых уже была расколовшимся черепом с вывалившимися сваренными мозгами, так потрясет его сознание. До обморока. Беззвучно осел на пол молодой служитель порядка. Лишь в самой крайней фазе движения голова его, соприкасаясь с полом, издала глухой звук "шмяк", приземлившись в лужу блевотины.

- Сидрокин, ну что там? Вопрос сержанта остался без ответа.
- Сидоркин, докладывай! Не дождавшись ответа, сержант вошел в препараторскую. И сразу же заорал:
- Доктор, сюда! Курсант брякнулся, сомлел с непривычки!
Посаженный на стул, Сергей несколько раз отворотил нос от кусочка ваты с нашатырем. Глаза его открылись, он промямлил:
- Где я, что со мной?
- Где, где... В морге!

Ответ сержанта заставил Сидоркина вспомнить события последних нескольких минут. Взгляд снова остановился на расколовшимся черепе с вываливающимися мозгами. И организм вторично подвел курсанта. Мощный спазм буквально вывернул Сергея наизнанку. Желудок курсанта извергнул все свое содержимое на стоящего рядом сержанта. Сержант, уклоняясь от фонтанирующей струи, отпрянул назад, наступая на что-то мягкое, скользкое. Ноги его подлетели вверх, голова же, подчиняясь законам физики, по дуге начала движение вниз, войдя на излете траектории в соприкосновении с батареей. К счастью, соприкосновение головы и батареи происходило по касательной, результатом чего была здоровенная, обильно кровоточащая ссадина и поток поток мата из уст сержанта.

Фельдшер Иванов, бросив ватку с нашатырем на пол, бросился поднимать сержанта, но тот заорал дурным голосом: "Курсанта держи!" Но было поздно... Сидоркин, плавно стекая со стула, вновь окунулся в бессознательное состояние, причем в этот раз голова его не шмякнулась на пол, а со звоном ударилась о край стоящей на полу кастрюли. Кастрюля была крепкой, стойко выдержала удар без ущерба для себя. А вот голова Сергея Сидоркина с тех пор украшается тонким аккуратным шрамом...

Вся дежурная смена скорой помощи ухахатывалась, когда фельдшер Иванов, выгрузив из машины троих, весьма специфически пахнущих пациентов с забинтованными головами, стал рассказывать о происшедшем. В мединституте состоялась доверительная беседа между старшим преподавателем анатомии, ответственным за порядок в анатомке и студентом Деркачевым. Результатом беседы была заветная запись в зачетке студента и идеальная чистота в препараторской, наведением которой занимался, как и было задумано, бомж Славик, за возможность допить оставшуюся в бутылке водку.