3 коротких истории: Мороженка, Как становятся пид*расами, Как нас учат любви

Мороженка



В моем босоногом детстве основной проблемой было насобирать двадцать копеек на вкусное мороженое, ну или хотя бы пятнадцать на мороженое в бумажном стаканчике. Именно насобирать, потому что выдаваемых родителями денег на пять мороженных не хватало, а хватало только на четыре. Но ведь день-то летний длинный, а мороженщик ходит часто, и мороженое хочется перманентно! Потому приходилось заниматься мелким вымогательством.
- Дя-а-адь, ну дядь! Дя-а-адя! – начинал я свою соловьиную песню у ближайшего магазина и дергал жертву за штанину.
- Чего тебе?
- Дай пять копеек!
- Не дам, - говорил гордо дядя, стоя в очереди за колбасой. Но мы-то были не лыком шиты, и понимали, что очередь дядя не бросит, за нами не побежит, и что нервы у него не железные. И еще, что канючить мы умеем мастерски!
- Ну, дя-а-адь! Ну, дай пять копеек! Тебе жалко, что ли? – и, кстати, чтоб вы знали, мужики терпеть не могут когда их называют жмотами. Потому мы приставали только к дядям, и, очень редко, к тетям. Потому что тети мало того, что жадные, так еще и жестокие, особенно если толстые, и вполне могут открутить уши пацану, если он не успел увернуться.
Рано или поздно, но не более чем через пару минут, дядя сдавался, и откупался от нас потом и кровью заработанными в каком-нибудь конструкторском бюро пятью копейками и мы бежали дальше по очереди.
















- Дя-а-адь! Ну, дя-а-адь! – противным голосом Эрика Картмана начал я подвывать возле огромного мужика, судя по всему грузина, вставшего в конец очереди.
- Чэво тэбе? – басом обратил на меня внимание грузин.
- Дай две копейки! – требовательно вякнул я.
- А тэбэ зачэм? – поинтересовался вдруг дяденька. Я опешил, но быстро нашелся с ответом.
- Домой позвонить!
Грузин хмыкнул, махнул огромной волосатой рукою, приглашая следовать за собой, и подошел к ближайшему таксофону, висящему на стене. Он снял трубку, вручил ее мне, дождался, пока я наберу домашний номер, потом вдруг насупился, прицелился и со всей своей немалой силой и массой саданул по аппарату круглым как арбуз кулаком. Аппарат удивился и зазвонил. Я удивился еще сильнее и поговорил с родителями. Довольный грузин, радостный оказанной забесплатно услугой сказал:
- Если еще нада пазваныт, ты скажы, - и ушел в очередь за колбасой.

Так, удивленный и позвонивший, я остался в этот день без пятого мороженого.

©drblack





==================================






Как становятся пидарасами





Магазин "Ашан".
Стою, копаюсь в кухонных клеенках. За моей спиной - железная такая сетчатая корзина. В корзине - шляпы, кепки, панамки.
У корзины - мама с мальчиком лет 10-11. С другой стороны в панамках роется дедуля. Очень приличный, но крайне ветхий.
Мальчик хватает из корзины огромную алую шляпу с широкими полями и маком сбоку. Напяливает в восторге и вопит:
- Мама, мама, смотри какая у меня шляпа!
- Что ты делаешь?! - орет мама, - Что ты женскую шляпу схватил? Ты идиот?! Ты что, баба?! Ты бы еще трусы женские напялил! Что ты как педераст бабье барахло хватаешь?! Вон еще лифчик напяль! Поди, поди, вон лифчик примерь!

Я утыкаюсь в клеенки: "Не твое дело, молчи, дура, внуков дождись, и воспитывай!"

Внезапно ветхий дедуля...
С непередаваемо-анекдотическим "одесским" выговором, грассируя и помогая себе жестами:

- Таки мадам, ви уже напрасно инструктируете мальчика! Имея с детства рядом такой образец женщины, ваш мальчик легко станет педерастом без дополнительных инструкций!

Немая сцена.
Я, отлипая от клеенок:
- Дедушка, можно я вас в щечку поцелую?
- Это - в любой момэнт, - говорит дедушка.



Целую дедушку в пергаментную щеку, пахнущую старинным одеколоном, и покидаю поле боя.

Как говорится, без комментариев...



©vespro





==================================








Как нас учат любви





А вообще я вам скажу так. Любви нас учат постепенно. И каждое воспоминание дорого.

Вот только как будто вчера был Димка, пылкий, настоящий, а мне девятнадцать. Смешно вспомнить, он предложил мне замуж на остановке за 15 минут до поезда... Это было так трогательно, так круто, настолько по-настоящему, что заслуживало уважения. Я так и не смогла ответить. Не легло. До сих пор виню себя за предательское "мне надо подумать".

Потом были ещё случаи, да господи, я настолько люблю всех своих тех, кто был, кто звал замуж, кто меня поднимал и падал, кто давал мне силы и боль, я их всех люблю до сих пор так, что вселенная может позавидовать. Потому что я вообще умею любить.

Потому что все они были мужчинами с большой буквы. Я счастлива от этого. Я счастлива от того, что некоторые становились таковыми возле меня. Я никогда не ошибалась в своём выборе. И даже потом, когда они выбирали других женщин, я смотрела на это с радостью, понимая, что если "не моё" устроилось - ну это классно, мне тепло.

Словно недавно был Мишка. А ведь сто лет прошло... Мы когда познакомились, он водил маршрутку. Сейчас почти богат. Жалуется мне на своих баб. Это дорого стоит, на самом деле. Было дело, он засыпал на моём диване, и нам совсем друг друга не хотелось, потому что мы стали почти родственниками. Это действительно много стоит.

Это вообще много, когда можно написать смс: "Ёб твою мать, чертяка, ты совсем охуел?" и в ответ получить звонок: "Что-то случилось? Я могу чем-то помочь?". Это реально много.

Одному из них, кто никогда не любил меня, просто терпел, я регулярно отправляю сообщения, поздравляя с праздниками. Есть во мне такой идиотизм - ожидать от людей такого же. Он никогда меня не поздравляет. Раньше стабильно. А теперь….Уже нет. Но я знаю, почему-то, что случись что, он почувствует. Потому что мы уже навсегда не чужие люди.

Однажды у меня была мимолетная сильная любовь. Я ему никто, он мне никто. Я журналист, он чиновник. Да, в некотором роде он разбил мне сердце, на неделю может, но во мне от этого любви меньше не стало. Я до сих пор отдам за него многое. Потому что он стал мне другом. Настоящим, спасающим меня, ловящим меня на поворотах, просто по-настоящему моим человеком.

Может быть, я идеалистка и идиотка вообще, но я уверена, что люди, спавшие в одной постели не по похоти, а по стремлению, не могут просто отойти друг от друга. Именно потому я дружу со всеми ими. Так сложилось, что они пока сильнее меня. Но уверена, было бы иначе - я бы никогда не осталась в стороне.

И я, любив на отрыв, любив насмерть, и любя сейчас, вывела для себя свою собственную формулу: любовь - это когда ты не чувствуешь боли, думая о том, что кому-то любимому хорошо. Даже без тебя.



©nata-scherbina